И: Представься, пожалуйста: назови свое имя или псевдоним. И расскажи, связана ли твоя профессиональная деятельность с искусством?
Меня зовут Настя Максимова, мне 19 лет. Творческого псевдонима у меня пока что не сложилось, но как-то так интуитивно я подписываю работы «Настя М.» и рисую солнышко. Мне эмоционально важен [символ] солнца как чего-то светлого, дарящего и доброго.
Моя профессиональная деятельность только начинает складываться – я студентка, учусь на художника-графика в академии [имени А.Л.] Штиглица, а [если конкретнее, моя будущая деятельность] – создание станковых листов.
Моя профессиональная деятельность только начинает складываться – я студентка, учусь на художника-графика в академии [имени А.Л.] Штиглица, а [если конкретнее, моя будущая деятельность] – создание станковых листов.
И: Графика – это ты имеешь ввиду печатную графику?
Мы [действительно] ориентированы на печатную графику, [я учусь на кафедре] станковой книжной графики. Но [при этом] книжники работают непосредственно с графикой книги, иллюстрациями и текстом, они режиссируют весь её комплекс: набор иллюстраций, форзацы, полосу набора, гарнитуру шрифта, обложку… [в то время как] станковисты делают серию графический листов, [то есть больше] нацелены на самостоятельные, замкнутые на себе вещи. В какой технике будут сделаны [листы], сильно зависит от исполнителя: это может быть как печатная графика, так и карандаши, тушь…
И: А к какой технике ты сама больше склоняешься? Не применительно к этой выставке.
Пока очень сложно сказать. Потому что линогравюру я только осваиваю, шелкография мне не знакома, а литографию и офорт очень сложно сравнивать. Когда мы пытаемся оценить, какая техника нам созвучна, мне, например, [с чем-то работать] сложнее, с чем-то проще. Так что мой выбор будет сформирован не столько самой техникой, сколько [тем,] каково было с ней работать. Пока мне наиболее близко рисование черным карандашом либо акварельными карандашами. Акварельный карандаш – это очень хитро, вроде как графика, а вроде как можно покуролесить с цветом, а это то, к чему у меня душа лежит.
И: Давай перейдем к вопросам о выставке. Первый вопрос будет про идею и твои эмоции. Почему решила поучаствовать в проекте "третье место" и какие эмоции у тебя вызвал этот проект?
Из эмоций самое первое – восторг, радость. Мне очень радостно, что у нас в городе появляются люди, которые на собственной инициативе и бескорыстии хотят создавать что-то, чтобы город становился более богатым на творческие истории. Для меня это очень важная тема, потому что я человек, который пытался пробиться в ВУЗ [в столице], где очень большой конкурс. Для меня это большая тревога за [таких же людей, как я,] которые живут в своем городе, хотят соприкасаться с искусством, но не имеют возможности [это сделать]. Когда я вижу, что появляются события, выставки, пространства, активности, [которые создают] платформу для интересного и живого искусства, и привлекают не только [зрителей], но и [авторов], мне кажется это очень ценным. Я подумываю о том, чтобы вернуться в родной город после учебы, чтобы помочь ему стать более приближенным к тому, каким мне хотелось бы его видеть: свободным, интересным, открытым для экспериментов…
И: Теперь начнутся провокационные вопросы, скажи, был ли опыт использования объекта, которому посвящена выставка?
Ну, со всеми нами это иногда случается. (улыбается)
И: Так или иначе, рано или поздно… Все получат этот опыт.
У меня даже есть забавная история. (улыбается) Мы были на летней выездной практике после второго курса, это была турбаза академии. Условия там деревенские, если [хочешь] помыться, то либо нужно баньку топить, либо воспользоваться летним душем, где пауки дохлые плавают, и были там в том числе эти пространства [туалеты на улице]. Как-то раз по пути туда одна из моих одногруппниц нашла труп змеи или ее шкуру. Ее это очень испугало, и в итоге у нас появилась такая штука: когда ты направляешься [в туалет], то говоришь «я пойду смотреть на змею». Потом это преобразовалось в «посмотреть на паука», и мы до сих пор [используем эту фразу]. А в какой-то момент на внутренней стороне двери появились смешные стикеры из мультфильмов, видимо [решили], что это облегчит жизнь тем, кто там находится…
И: Я сейчас смотрю на твой оммаж, расскажи про него. Какие материалы использовала для создания? Почему он у тебя такой динамичный, стоящий на холме?
Когда я увидела работу Олега, то попыталась понять, что меня там зацепило. Во-первых, это колорит и динамичная композиция - конструкция диагоналей, соотношение светотеневых масс, которые создают какую-то закрученность. Как будто человек, который туда идет, веселый [или] что-то отмечал. (все улыбаются) Я зацепилась за это настроение и многоцветье. И подумала, что надо попытаться сделать что-то свое, но [в той же] плоскости. У меня есть громадный пенал, и я интуитивно чиркала, смотрела, как цвета ложатся, комфортно ли им вместе, какая примерная цветовая гамма складывается. Пятновые соотношения [графическое пятно – когда эскиз переводится в черно-белую палитру в фотошопе, и выявляется контрастность цветовых пятен] я оставила, чтобы пятно работало, как [в оригинальной работе] у Олега. [От этого] зависит острота композиции, ее выразительность и эмоциональное наполнение.
[Работа над оммажем] мне многое дала, потому что я подумала, что тут можно вообще не бояться – это не учебная работа. [Первоначальная тема проекта в какой-то степени] абсурд, и можно дать себе волю и не бояться ошибиться. У нас [в учебе] цвет нужно вводить в работу очень аккуратно и объяснять, зачем это делается. Акварельные карандаши мне нравятся тем, что можно регулировать фактуру – от гладкости до шершавости. Например, я затирала часть работы влажной салфеткой, чтобы размывы приобрели траекторию.
[Работа над оммажем] мне многое дала, потому что я подумала, что тут можно вообще не бояться – это не учебная работа. [Первоначальная тема проекта в какой-то степени] абсурд, и можно дать себе волю и не бояться ошибиться. У нас [в учебе] цвет нужно вводить в работу очень аккуратно и объяснять, зачем это делается. Акварельные карандаши мне нравятся тем, что можно регулировать фактуру – от гладкости до шершавости. Например, я затирала часть работы влажной салфеткой, чтобы размывы приобрели траекторию.
И: Что бы сказали преподаватели, если бы увидели твою работу?
Одной из самых расслабляющих мыслей было «хорошо, что они это не увидят». (смеется) Но у меня есть интуитивная мысль, что [некоторым] бы [моя работа] понравилась.
И: Можно ли сказать, что в своей работе ты частично руководствовалась принципами построения книжной иллюстрации? Могла ли быть твоя работа книжной иллюстрацией?
В целом да, я применяю навыки, потому что на них строится то, как я рисую. Но это не столько иллюстрация, сколько графический лист – он может быть и [самостоятельной композицией]. Но я могу представить, как могла бы выглядеть книга с таким [набором иллюстраций].
И: Последний вопрос по работе, про цвет. Почему у тебя превалирующий цвет – синий?
Я даже не знаю, почему. (задумывается) Как будто бы это цвет, в котором я себя чувствую наиболее уютно, цвет, который меня слушается.
И: Как ты оцениваешь идею разместить кучу туалетов на стене спешелти-кофейни?
(смеется) Мне кажется дело не в том, сколько туалетов, а в том, как они нарисованы и зачем. Это [в целом] большая удача для кофейни, учитывая, что начало происходить после [открытия проекта]. [С другой стороны,] мне кажется, что это небольшое хулиганство, все мы можем посмеяться в кулачок на какие-то темы и это нас объединяет.
И: Мне кажется, что это самый тактичный ответ из тех, что я пока слышала. Но как ты думаешь, Олег сначала набросал эскиз уличной уборной, а потом придумал к этому социологическое понятие "третье место" или сначала была идея, а потом подвернулся тот самый туалет?
Я мало знакома с тем, как именно Олег работает. Но мне кажется, судя по [первому впечатлению от картины], эта работа сделана скорее эмоционально, нежели [головой].
И: Настя, спасибо тебе большое за интервью!